Мой самый любимый фик, который написал ангел-хранитель форума гроттер.ру - Stasy
ОДИНОЧЕСТВО
«С днём рождения, Танюша!»
Эту строчку она вывела у себя в дневнике и сразу повторила вслух. В углу, начищая самовар, хмыкнул домовой. Он относился к ней не враждебно, но и без особого радушия. Так, нейтрально. Чувствовалось, что в доме не хватает хозяина.
Рядом с тетрадкой-дневником потягивался и зевал, подобно котенку, крохотный нежно-салатовый дракончик.
- Ну что? Проснулся, тёзка? А поздравить меня не хочешь?
Вообще-то, можно было сказать, что сейчас Таня жила здесь именно из-за зверушки.
I
После того матча со сборной вечности она долго не могла прийти в себя и несколько часов просто просидела в раздевалке. Никто её не трогал. Вернувшись в свою комнату, она снова застыла, но уже у окна.
- Таня, - в комнату вошёл Ягун, подошёл к ней и обнял за плечи. Они так простояли несколько минут. Когда девушка облегчённо вздохнула и обернулась к другу, тот продолжил: - Тебя Сарданапал ищет.
- Хорошо. Я иду.
- Тебя проводить?
- Не надо. Спасибо тебе.
Таня вышла из комнаты.
* * *
- Вы звали?
- Да. У меня к тебе есть разговор и не совсем обычная просьба, Танюша, - начал академик.
Таня застыла, увидев возле клетки с книгами любознательного Тангро. «Только не сейчас», - пронеслось у неё в голове. Она стала беспокойно озираться, ища глазами Ваньку. К встрече с ним она ещё не была готова.
- Вот этому непоседе нужна нянька, - проговорил академик, указывая на дракончика.
- А Ванька?..
- Малыш от него шарахается. Мне кажется, ты понимаешь, что свалилось сейчас на Ивана. В лес ему возвращаться пока нельзя. Кроме него дракон слушается только тебя. Сделай большое одолжение, Таня. Забери его и уезжай отсюда на некоторое время.
- Как уехать?.. Куда? – она почти кричала.
- Не знаю. Магфорд, Лысая Гора – решай сама. Главное, туда, где можно находиться дракону. Ваня сейчас должен остаться здесь. И тебе с этим шустриком лучше не попадаться ему на глаза. Дайте ему разобраться с собой.
- Я понимаю, – её голос почти не был слышен. – А Глеб?
- Ты уверена, что ему сейчас нужна помощь? В любом случае никто его не найдёт, пока он сам того не захочет. Единственная угроза жизни Глеба проходит через Ваню. Вот про эту связь я никому рассказывать не собираюсь. И тебе не советую. Здесь я Ваньку защитить смогу. Но больше нигде. Ты согласна уехать?
- Да. Но как же аспирантура?
- Не беспокойся. Будешь учиться пока заочно. А практические курсы и изучение книг, которые не должны покидать Тибидохс, отложим до лучших времён. Надеюсь, они настанут, – глава школы тяжело вздохнул. Потом он повернулся к столу, взял с него небольшой кошель и протянул девушке. – Вот, возьми. Здесь деньги, наши и лопухоидные. На первое время должно хватить. Если что – обращайся в любой момент. И сумку на диване захвати.
Только сейчас Таня заметила огнеупорную Ванькину сумку. Представив себе Ваньку без Тангро, девушка чуть не расплакалась. Неправильно это. Как-то всё наперекосяк. Валялкин, и вдруг без возможности возиться со зверьём… Глеб, что же ты наделал? Зачем ТАК?
С трудом сдерживая слёзы, Таня взяла дракончика на руки, почесала ему подбородок и нежно положила в сумку.
- Тебе самой нужно побыть одной, – академик не спрашивал.
- Да.
Не говоря больше ни слова, ни на что не глядя, Таня пошла к выходу.
- Свяжись со мной, как только сможешь, девочка.
Кивок головы был единственным ответом.
* * *
- Опаньки! Ящерица! А где прилагающийся к ней Ван Вал?
- Гроб, ещё звук, и твоё имя станет молчащим.
Опять Склепова сорвалась куда-то не туда. Но внутренний тормоз уже включился и просигналил о заднем ходе.
- Ты куда? Не молчи, скажи хоть, что не планируешь в ближайшее время попасть на мою программу в качестве гостя.
- Не планирую. Уйди, пожалуйста, хоть на десять минут.
Когда за Гробыней закрылась дверь, Таня быстро проверила, всё ли она взяла. Книги, тетрадь с конспектами, перья, чернила, одежда (так, не забыть что зима на носу), всякая мелочь вроде иголок, расчёски и прочего… И ведь в комнате почти ничего не осталось.
- Да-а. Я не Пипа. Мой скарб очень удобен для постоянных переездов. Прям-таки улитка. Ну что ж, ждать больше нечего.
- Гроттерша, помни, что в моём доме раскладушка для тебя всегда найдётся, – Гробыня снова появилась в комнате.
- Спасибо, Склеп. Учту.
- Присядь на дорожку.
Девушки сели рядом на кровать.
- Всё, – спустя минуту Таня поднялась, закинула за плечи футляр, надела сумку с сонным Тангро и, оседлав контрабас, вылетела в окно. Она ни разу не обернулась, хотя чувствовала, что её провожает не одна пара грустных глаз.
* * *
Уже стемнело. Океан пропал из виду. Над землёй висели низкие ноябрьские тучи. Таня поднялась выше. Она запретила себе смотреть на звёзды. Ей было не важно, куда лететь. Выбирать ничего не хотелось.
Проведя в воздухе много часов и не один раз меняя направление, иногда – на противоположное, девушка не удивилась бы, окажись она сейчас снова над океаном или же где-нибудь над Турцией. Она то пускала контрабас с максимальной скоростью, то затормаживала его почти до свободного парения. Ей было всё равно.
В сумке завозился дракончик. Постепенно его шевеление становилось всё более активным. Это несколько вывело Таню из состояния безразличия. Она развязала сумку, и маленький хитрюшка вылез наружу.
- Может, мне спуститься и посмотреть, куда же нас занесло?
- Здравая мысль. А то ещё свалишься. Лежать мне потом одиноко возле твоих косточек… - пробурчал перстень.
- Добрый ты у меня, дедушка. Заботливый…
Пока Таня размышляла: спуститься – не спуститься, Тангро окончательно проснулся и стал носиться, выписывая в воздухе немыслимые фигуры. Похоже, дракончик был недоволен отсутствием стен. Его заносило на поворотах, и пару раз он чуть не подпалил старый полётный инструмент. Вдруг, после очередной мёртвой петли, крошечный ящер камнем рухнул в тучи. Сердце Тани ёкнуло, то ли тревожно, то ли с надеждой… она сама не поняла, но направила смычок вниз, в ту точку, где последний раз блеснула вспышка пламени.
Под ней был лес. В стороне поблёскивала река. Прямо по курсу – поляна. А на поляне…
- Да что же это?!. Об этом месте я думала в последнюю очередь! Назад, назад и быстрее!
Она начала разворачивать контрабас, но сама себя заставила притормозить.
- Стоп. И куда я сейчас собираюсь? Надо слезть и всё обдумать. В последнее время я слишком мало доверяла своим ощущениям. Пора переучиваться. Раз я оказалась здесь – значит, так надо. Да и для Тангро лучшего места не придумаешь.
Она спустилась и вошла в массивный дом, сложенный из толстых брёвен.
II
Таня старалась заполнить каждый день до отказа. Забот хватало.
В первую очередь она уговорила остаться тибидохских домовых, так как не хотела, чтобы кто-то знал, где она находится. Задача была не из лёгких, но девушка с ней справилась. «У Ваньки на это ушло бы раза в три меньше сил и времени», - подумала она, когда закончила переговоры.
Ещё нужно было наладить отношения с Прохором. В конце концов, нашли компромисс: Таня согласилась не прикасаться к самовару и полностью взять на себя заботу о Тантике. Прохор же обязался следить за порядком и не забывать поить временную хозяйку чаем.
После инспекции в доме и на конюшне обнаружилось, что Ванька подготовился к зиме основательно. Вряд ли могло ещё что-то понадобиться.
Проведя воздушную разведку, Таня пришла к выводу, что полёт до ближайшего города может занять у неё максимум сорок-пятьдесят минут. И то, если совсем не торопиться. В городе же можно прикупить всё, чего будет не хватать.
Там же, на базаре, девушка решила покупать и скоропортящиеся продукты вроде молока, яиц и прочего. Можно было это делать и в более близких точках, таких, как пара деревень, но Таня здраво рассудила, что не просто будет объяснить заботливым хозяйкам, откуда появляется молоденькая девушка и что она делает одна зимой в лесу.
В доме Татьяна сама пекла хлеб, готовила разнообразные блюда: экспериментировала с рецептами, узнанными на том же базаре. Единственное, о чём она жалела, – некого накормить. От этого и готовкой занималась не слишком часто. Иногда устраивались совместные с домовыми чаепития, но чаще девушка была предоставлена самой себе. Она целыми днями читала и конспектировала книги из Тибидохса, продолжала свои занятия с контрабасом (иногда даже что-то получалось, в такие моменты перстень довольно хмыкал), а временами заглядывала и в Ванькину библиотеку.
* * *
Проработав очередную порцию аспирантских материалов, Таня связывалась через перстень с академиком Черноморовым и телепортировала ему книги и отчёты, взамен получая следующую стопку и инструкции. Во время одного из таких контактов Сарданапал не сдержал улыбку и сказал:
- А ты неплохо продвигаешься вперёд, девочка. Такими темпами, глядишь, и защитишься раньше срока. Вот у кого Ягуну надо поучиться. А то его диссертация совсем пробуксовывает. Что же это за место у тебя такое волшебное? Не скажешь? Может, тебе ещё кого из аспирантов подбросить?
Ох и хитрый же взгляд был при этом у академика. Таня могла поклясться, что тот каким-то образом знает, куда Таню забросила судьба.
- Не надо никого из ушастых. Им здесь не понравится,– Таня улыбнулась, вспомнив, как Ягун отзывался о Ванькиной избушке. Сейчас она с ним ни за что бы не согласилась.
- Ты хорошо выглядишь. Спокойнее стала, веселее. Спросить ни о ком не хочешь?
- Хочу. Но не буду. Пожалуй, ещё рано. Незачем спешить, - сказала Таня, прислушавшись к своим ощущениям.
- Как приятно слышать твои здравые рассуждения. А с твоим подопечным хлопот много? – продолжал расспрашивать глава Тибидохса.
- Как обычно. Ой! Передайте, пожалуйста, Соловью Одихмантьевичу, что навыков я не теряю. Каждый день за этим огнемётом гоняюсь. Вот уж всем тренажёрам тренажёр! Только, пожалуйста, никому не говорите, где я. Вы ведь поняли?
- Раз уж ты напрямую спросила, отпираться глупо. Понял. И это тебя ни к чему не обязывает. Надеюсь, это ты понимаешь?
- Теперь понимаю. Но в первый момент я страшно испугалась, что мне опять что-то навязывают.
- Живи спокойно. Я никому не скажу. В этом могу поклясться. Я даже блок противоягунный поставил на эти сведения. А то взял он моду меня подзеркаливать! – академик аж запыхтел от возмущения. – Ладно, Танюша. До следующей связи. Я тебе там постарался расписать, на что и где стоит обратить особое внимание…
- … и если мне что-то будет не понятно, я с вами свяжусь, - с улыбкой продолжила она. Привычки любимого учителя не менялись, и Таню это радовало.
* * *
- Тангро! Отстань от Тантика! Не лезь ему под копыта!..
Бешеные скачки по усыпанной снегом поляне стали уже привычными.
- Уф, - с трудом отдышавшись, проговорила Таня и оглядела всю компанию. – Так, три заснеженных чучела: Таня, Тантик и Тангро! Всё, Валялкин. Ты меня достал. Заведу кошку и назову её Валенкой. А отмазку потом придумаю. Может, такая же тёплая.
Она засмеялась, представив себе Ванькино лицо при этой новости, но тут же загрустила. Увидит ли когда-нибудь ещё те же озорные васильковые глаза? Может быть, в них теперь только лёд?.. А другие, карие глаза?..
Таня вспомнила Глеба на последнем матче. Вспомнила тепло его взгляда и вдруг замерла:
- Это же были Ванькины глаза!.. Я не Глеба почти полюбила, это был Ванька!.. Дура! Какая же я дура! И я посмела сомневаться в своей любви к Валялкину, разглядев его же в другом человеке… Ну и натворил же ты дел, Бейбарсов…
Вычистив и накормив подросшего жеребёнка, девушка вернулась в дом. В этот день она вспомнила о своём дневнике.
* * *
«Сегодня вдруг сообразила, что живу здесь уже почти два месяца, а скучно мне так и не стало. Да и некогда скучать. Если в Тибидохсе я жила на всём готовом, за меня отвечали другие люди, то здесь я сама отвечаю за других и за себя.
Пару раз ко мне приходили лешаки. Вроде бы помочь им удалось. Они что-то пытались мне рассказать, но понимать их у меня не получается.
Где-то через неделю после того, как я здесь поселилась, слетала в лечебницу. (Для меня это оказалось делом пяти минут. Всё-таки контрабас ворчливого предка – настоящее чудо.) Со старым магом мы договорились, что я буду прилетать помогать ему пару раз в неделю. Если будет нужно – могу появляться чаще. Какая-никакая, а практика. Сарданапал с Тарарахом небось и рассчитывать не могли, что она у меня сейчас будет.
Иногда ловлю себя на том, что планов лечения какого-либо существа у меня больше, чем смелости начать это лечение. А вдруг я ошибусь? Возможно, Ванька был прав, отказавшись от дальнейшего сидения за учебниками. Знания хороши, когда не боишься их применять. Да и получать их можно не только в школе или институте. Может быть, здесь я наберусь недостающей мне смелости.
Сейчас с улыбкой вспоминаю свой страх просто от мысли, что придётся здесь жить. Здесь спокойно. Огромный и живой лес, вечный, неизменный и постоянно меняющийся. В нём чувствуешь себя песчинкой, крохотным росточком, но одновременно будто владеешь им. Здесь человек может почувствовать самого себя, не распыляясь на повседневность и мельтешение себе подобных. Я чувствую, что становлюсь спокойнее, увереннее в себе. Какие-то мои проблемы, ещё так недавно казавшиеся серьёзными и страшными, теперь рисуются мне мелкими и незначащими на фоне вечности.
Мы живём один раз. И вряд ли стоит разменивать жизнь на тысячи мелких дрязг. Если упадёшь, надо встать и идти дальше. Будешь страдать и причитать – жизнь подомнёт тебя под себя. Идёшь сам – ты хозяин своей жизни.»
* * *
Дни текли дальше.
Скучно Тане действительно не было. Но вот грусть порой накатывала. В дневнике продолжали появляться записи.
«Одиночество хорошо, когда это твоя осознанная потребность и ты можешь в любой момент его прекратить. Кто-то сказал: «Человеку нужен человек». Как он был прав! Да и Ваньке жить здесь совсем одному, даже без зверей и домового, помогала, скорее, мысль о том, что это будет и моим домом…»
Этот дом, этот лес… Всё здесь было пропитано Ванькой. Или, точнее, созвучно ему. Поняв, что любовь к этому человеку никуда не уходила, Таня стала острее чувствовать его. Ей казалось, что сейчас он пробирается через какой-то уж очень страшный буреломный лес. Но пробирается. Опушка всё ближе.
А ещё она начала понимать его.
Теперь Татьяна уже не стала бы говорить, что ей не интересны мысли Ваньки, записанные в дневнике. Да и его принципы… Это ведь общечеловеческие правила, жить по которым должен стараться каждый. Правила, продиктованные самой жизнью. Мудростью, накопленной человечеством за множество поколений.
И вот, когда девушка осознала, чем владела, она испугалась, не потеряла ли навсегда. Ох уж это зеркало Тантала…
Тане вспомнились слова Глеба: «Ванька всё больше будет походить на меня, пока не достигнет золотой середины».
- Это мы уже видели. Угрюмый Ванька, швыряющийся зудильниками, – зрелище не для слабонервных. Нет уж! Не может такого быть! Не верю!
Как только девушка произнесла это вслух, тут же всплыли в памяти и слова Сарданапала: «Тот из двоих, кто нравственно сильнее, будет влиять на более слабого…»
Мысли закружились в голове. Ведь лешаки дали ему имя - ясень с дубовым соком. Ну, конечно же, ясень. Только с этим светлым, гибким и прочным деревом и можно сравнить Ваньку… И под внешней гибкостью скрывается мощь, твёрдость и несгибаемость дуба. Такой может перебороть не только некромага, не привыкшего к внутренней борьбе.
«Ваня, Ванечка, Ванюша. Прости меня, Ванька, я была так занята собой, своими мыслями, своим взглядом на всё, что происходит вокруг, что перестала видеть тебя. Я знаю. Ты справишься с частью Глеба в себе. Ты ведь это уже делал. Ты – самое дорогое, что у меня есть. Если ты будешь рядом, я справлюсь со всеми трудностями. Я с тобой. Я жду тебя и верю в тебя. Я тоже следую совету, данному тебе возле сторожки Древнира. Ждать и не спешить.»
III
И вот наступило двадцать пятое января.
После утренней гонки Тангро почти сразу заснул на столе (ежедневные драконбольные тренировки положительно сказывались на дракончике: в доме он стал вести себя спокойнее). Таня же стряхнула с себя усталость и принялась за тесто, которое поставила ещё с ночи. Она решила во что бы то ни стало отметить своё совершеннолетие.
- Надо же, первый раз в день рождения рядом нет ни одного человека. И именно на восемнадцать лет! Но пирог у меня всё равно будет!
И скалка замелькала в ловких руках девушки.
- Может, хоть Ягуна вызвать? Стоп. Сама себе обещала, что ни с кем не буду связываться. Будем слово мы держать, в день рождения скучать… Почему скучать? С какой стати? Не дождётесь!
Незамысловатые стишки и напевки продолжали сыпаться из Тани. Стараясь себя развеселить, девушка закончила лепить пирог и поставила его в печь.
* * *
- Танюша!
- Академик! Как я вам рада! – девушка подняла глаза на призрачный образ кругленького главы любимой школы.
- С днём рождения! Тут Ягун ко мне забегал, просил от него поздравить. Ну и от меня тоже.
- Только Ягун? – Таня пыталась казаться равнодушной.
- Поздравить просил только он, – Сарданапал внимательно посмотрел на ученицу. Та стояла опустив глаза и не заметила хитрой улыбки, светившейся под воинственными усами.
- Понятно. Спасибо ему. И вам.
- Эй, девочка! А чего ты нос повесила? Такая дата, а ты куксишься… День только начался… Может, ещё что-то случится… Судьба любит подарки подкидывать.
Таня подняла голову.
- Тот подарок, который я хочу, мне не светит. Ну и ладно. Зато я сегодня уже Тангро загоняла. Знаете что, давайте я вам пирог телепортирую! Только он ещё не испёкся.
- Спасибо. Но подожди до вечера. Вдруг сама с ним справишься? – академик лукаво подмигнул.
- Вряд ли. Но подожду, так и быть, - на губах девушки появилась мягкая улыбка.
- Так-то лучше. Ты уже что-то для себя решила? Надумала, что будешь делать после аспирантуры?
- Надумала. Хотела бы здесь остаться. Мне понравилось, – она помолчала и добавила совсем тихо: - Только бы не одной.
- Что ж, думаю, для волшебника твоего уровня это правильное решение. Твоему отцу в вашем доме работалось лучше, чем в Тибидохсе. А про его достижения ты помнишь. Вижу, ты действительно стала взрослой. Счастья тебе, девочка. А пирогов лучше ещё на завтра приготовь. Тогда нам и переправишь, - добрая улыбка растворилась в воздухе.
* * *
Поставив горячий пирог на стол, Таня села писать дневник.
Окончательно проснувшийся Тангро принялся за любимое дело – бумканье.
- Антипожарник, - привычно проворчала девушка, уже на автомате выпуская трыгус шипелус. – Интересно, а что получится, если наложатся две огнетушилки? А то я уже как Ваня: не задумываюсь об этих заклинаниях.
Опять ей стало светло и грустно. Самое большое её желание – чтобы Ванька был рядом - не спешило исполняться.
Когда угомонившийся дракончик снова улёгся на столе, Татьяна позволила себе расслабиться и незаметно для себя уснула.
Во сне ей привиделось, что Ванька действительно прилетел, и счастливая улыбка заиграла на её губах. Тане показалось, что она увидела напротив себя самого дорогого ей человека, и Тангро сидел у него на плече. «Справился! – радостно подумала Таня и попутно отметила: - И полпирога уже умял».
Какой хороший сон. Как не хочется просыпаться. Даже ощущается тепло лежащей рядом руки. И взгляд греет.
Татьяна окончательно проснулась и подняла голову. Такие родные васильковые глаза смотрели на неё открыто, светились нежностью и любовью. Только почему проскальзывает настороженность?
Девушка дотронулась до лежащей рядом руки. Две ладони взлетели и переплелись пальцами. Последние льдинки ушли из любимых глаз.
Она сама не заметила, как оказалась стоящей перед ним. Переплетённые пальцы не отпускали друг друга. Вторая рука привычным движением запуталась в его волосах. Как она любила дотрагиваться до этих волос… С первого курса… А он притянул её к себе твёрдым объятьем и спрятал лицо на её груди.
- Ты дома, - чуть слышно прошептала Таня. Вдохнула такой родной запах и, поняв, что счастлива, добавила: - И я.
ЭПИЛОГ
О том, что же происходило в этот день в доме на Иртыше, точно знал только один человек. Ещё вчера он, скорее всего, помешал бы. Способ был. Но сегодня он опасался хоть как-то их побеспокоить. Он чувствовал, что не имеет права вмешиваться в жизнь этих двоих. Да и раньше не имел.
Он ощущал себя новорожденным младенцем. Жить и поступать как раньше он уже не мог. По-другому – ещё не умел. Перед ним открывался новый, сверкающий и неизведанный, мир. И первым шагом в этот мир для него было – не навредить.
Он открыт теперь для жизни, для любви, для всей вселенной, которая оказалась потрясающе огромной и светлой. А эта вселенная всегда была открыта для него. Для всех.
_________________
Я проснулся и понял, что снова живу. Я опять был самим собой. Хотелось больше света, хотелось петь и радоваться жизни. Я больше не боюсь себя. Я снова себя знаю. Казалось, что я могу взлететь сам, без всяких пылесосов.
Для окончательной проверки отправился на конюшню. Нет лучшего индикатора внутреннего состояния, чем лошадь. Её нельзя обмануть, как можно обмануть человека.
* * *
Какое это счастье, когда лошадь доверчиво шарит губами по твоей ладони в поисках лакомства. Какие эти губы мягкие и тёплые. Сегодня же возвращаюсь домой!
- Ванька? – в конюшне нарисовалась до боли знакомая щекастая физиономия. – ТЫ ЗДЕСЬ?
А он-то сам здесь откуда? Так… Понятно… Опять ночные испытания, закончившиеся бесславной гибелью испытуемого. Небось, крушение произошло где-то поблизости.
- Ну-ка, посмотри мне в глаза.
Уж не знаю, что именно там увидел мой ушастый языкастый друг, но он чуть не задушил меня в объятьях, одновременно издавая какие-то дикие звуки.
- Да не ори ты так! – попытался я перекричать профессионального комментатора. – У тебя что, лишних барабанных перепонок много?
- Не-а, но для тебя я что-нибудь нарою, - наконец-то стало потише. – Мембрану из пылесоса хочешь?
- Оставь себе. Но твою щедрость я оценил.
- Мамочка моя бабуся! Ну наконец-то ты в своём естественном окружении! Уррряаа! Маечник вернулся!
Он скакал и тормошил меня так, будто сам наглотался очередной буйной заправки для своего пылесоса.
- Ягуун! А в лоб? В качестве успокоительного?
- Давай! – радостно заявило главное чудо Тибидохса.
Ну я и дал. Раз друг хочет.
- Ты чего?
Откуда я знаю чего? Ну идиотская ситуация, не спорю. Просто детство слишком живо представилось. Можно подумать, что нам тогда особый повод для драки требовался.
- Сам просил. Для тебя не жалко.
А у самого уже улыбка до ушей. Пытаюсь её стянуть, а не выходит. Ягун посмотрел на меня, сначала обиженно, а после тоже разулыбался. Дальше сдерживаться я не мог и захохотал в голос. Эта морда со светящимися ушами не стала от меня отставать. Так, по ржанию, Тарарах нас и нашёл. Хотя он, небось, думал, что это лошади. В конюшне ведь.
* * *
Вот когда на меня помчался светящийся от счастья питекантроп, я действительно испугался. Если он меня стиснет, то до сегодняшнего вечера я не доживу.
- Спокойней, Тарарах. Пожалуйста! Я ещё жииить хочуууу!
Как же, уговоришь его. С парой рёбер могу попрощаться. Спасибо, хоть не со всеми. Но я не в претензии.
Интересно, что же так сильно во мне изменилось всего за одну ночь? Они же и вчера меня видели. Наверное, та последняя капелька меня, которую я отыскал сегодня утром, уж очень моя.
- Газета «Лысегорские бредни» интересуется: каковы ваши планы на ближайшее будущее? Что вас волнует сейчас в первую очередь?
А чего ещё ожидать от этой дурачащейся балаболки?
- Жраать! А у тебя есть идеи получше на голодный желудок?
- Не-а! Пошли? Тарарах, да отпусти ты его! Он невкусный! Кости одни! Лучше идём на завтрак!
И мы отправились в Зал Двух Стихий.
* * *
- Ванька! Ванька! Вот мой Ванька!
Моего любимого учителя заело. Впрочем, не мудрено. Я хоть и торчу в Тибидохсе уже три месяца, но чаще в комнате или библиотеке. Ягун уже не раз меня Шурасиком обзывал. Пару раз его явно подмывало сравнить меня с Таней, но чувства такта всё-таки хватило. И на том спасибо. Где она сейчас? Единственное, что мне известно, – она где-то вместе с Тангро. Как же я хочу быть рядом с обоими! Ладно. Через некоторое время этого поджигателя мне вернут. А Таня – что ж, она взрослая, совершеннолетняя, сама решит. Я ей не нянька и диктовать ничего не намерен.
Тут до меня кое-что дошло, и я остановился.
- Ягун. Какое сегодня число?
- Сообразил? По твоему лицу вижу, что сообразил. Подтверждаю. Сегодня Таньке восемнадцать.
- Поздравлять её будешь?
- Как?! Где она – я не знаю. Зудильник отключён. На связь через перстень она тоже заблокировалась. Только если Сарданапала попросить… - мой друг сразу начал перебирать варианты.
- Попросим? Только после завтрака.
- Кто бы сомневался, маечник, что еда для тебя важнее?!
- Тебе опять по лбу?
- Всё, молчу. После завтрака.
Похоже, на завтраке и от академика не укрылось, что я вернулся. Ещё бы, последний раз мы с Ягуном так бузили курсе на третьем.
* * *
Когда мы подошли к кабинету главы нашей школы, сфинкс спрыгнул с двери, разулыбался и стал тереться о мои ноги. Я был счастлив.
- Эй-эй-эй! Ванюша, полегче. Ты мне его так совсем забалуешь. Кто будет охранять мой кабинет?
- Потерпите ещё пару часов, академик! Вот я уеду, и он снова станет сердитым и строгим.
- А справишься? – Сарданапал посмотрел на меня изучающе. Похоже, осмотром он остался доволен. – К себе в лес возвращаешься?
- Да. И не волнуйтесь больше за меня.
- Вижу, что ты в порядке.
- А мне сейчас интересно посмотреть на Пинайложкина…
- Ягун! – академик сказал, а я только посмотрел. Лопоухий понял, что был не прав.
Я теперь всегда знал, какие примерно чувства владеют этим Кусай-Лягай и прочее. Он был в смятении.
Посмотрев на меня, Сарданапал решил заговорить на эту скользкую тему.
- Да-а, Глеб явно не ожидал такой развязки. А вот я в неё верил. И ещё… - тут он остановился, будто чуть не сболтнул лишнего. – Я рад за тебя, Ваня. Точно сегодня полетишь?
- Да. Но не полечу.
- Объясни, - лёгкое недоумение отразилось на лице академика.
- Во-первых, мой пылесос русалок в море развлекает. А во-вторых – неохота долго лететь по такому холоду. Да ещё если снег пойдёт, так мою избушку просто не найти. Так что я рискну и телепортируюсь.
- Лучше я сам тебя телепортирую. Это будет надёжнее. Значит, через два часа жду тебя здесь. Да, подготовь там наших домовых к тому, что Ягге их вечером обратно переправит. Ягун, предупредишь мамочку свою бабусю?
- Ммм… ага, - не сразу ответил наш комментатор. Видать, не ожидал такого от академика. Впрочем, не он один.
- Значит, я сейчас свяжусь с Таней и скажу ей, что она может возвращаться.
- Нет. Лучше сделайте это, когда меня уже здесь не будет.
- Ты не хочешь её видеть?
- Хочу. Но не уверен, хочет ли она.
- Ой! Совсем забыл, - встрепенулся Ягун. – Мы же собирались просить вас поздравить Таньку. У неё же сегодня совершеннолетие.
- Поздравлю. От обоих?
Какой же хитрый взгляд у нашего пожизненно-посмертного главы! Что-то он темнит. Хочется ответить «да», но меня будто удерживает что-то.
- Нет. От меня не надо. Она ведь вас обо мне не спрашивала и ничего не знает.
Откуда у меня такая уверенность в этом? Сам не понимаю.
- Не спрашивала. Но явно хотела.
У меня теплеет на сердце. Отчаиваться пока рано. Но и ликовать преждевременно. Мы с ней всегда были друзьями, а интерес к судьбе друга естественен. Вот вернусь к себе, тогда пришлю ей купидона с вопросом, готова ли она со мной увидеться.
Я вдруг представил, как мы все выглядим со стороны. Стоит лукавый маленький педагог и отчитывает двух здоровенных балбесов по двадцать лет (хотя Гломов с Бульоновым смотрелись бы колоритнее). Правда, с моим возрастом сам чёрт ногу сломит. На свет-то я появился восемнадцать лет назад. Ну, с хвостиком. На вид мне не меньше двадцати, а то и чуток поболе. А психологически – так это точно лет на пять старше нашего внучка. Хотите быстро повзрослеть? Дубодам работает без выходных. Хотя не думаю, что дело только в Дубодаме. Каждый человек сам себя строит. Да и Ягун больше цепляется за беззаботное детство, чем действительно в нём остаётся. Если уметь его слушать, так мудрости в нём – хоть отбавляй.
- Так не говорить Тане? – академик вернул меня к разговору.
- Не надо. Я сам с ней свяжусь. Всё равно ещё дракона забирать.
Мы распрощались с Сарданапалом. Я побежал к Тарараху. Обещал к нему зайти. Ягун же отправился подбирать мне пылесос. Ох, небось, до старости буду летать на не вытерпевших экспериментов подопытных нашего горе-механика. Вот бы дракона, размером между Тангро и Гоярыном… А может, пегаса завести? Мало мы их с Тарарахом от упырей отбили?
Брр… Как вспомню, что сам чуть упырём не стал, жутко становится.
* * *
Вот чего я давно не делал, так это не пил чай в берлоге своего любимого учителя. Как же здесь хорошо! Вот сейчас представил, что мне двенадцать, и стало ещё лучше. Вот я, вот Таня, и самый добродушный учитель рассказывает одну из своих многочисленных историй. Проблем и тогда хватало, но как-то всё было светлее и легче. И никуда не тянуло из Тибидохса. Главным было облазить всю школу, не пропустить ни закуточка, не напороться на заклятие, Медузию или Поклёпа. А рядом всегда Ягун и Таня.
Таня. Когда же я её полюбил? Кажется, в первую неделю знакомства, если не в первый день. Только не сразу это понял. Когда через пару месяцев писал ей письмо, рука будто сама вывела слово «люблю», и мне стало ясно, что так оно и есть. Потом испугался, что она прочтёт, и старательно зачеркнул получившуюся фразу. Не переписывать же всё письмо?! И как она умудрилась её тогда разобрать?.. А ведь если бы не разобрала – не было бы сейчас никакой Тани. Да и много кого и чего не было бы.
Потом она забыла об этом. А я всё ждал, когда же она догадается. Она даже после родео ничего не поняла, хоть я и пытался объяснить. Можно подумать, это так легко – признаться человеку в любви! Как мне было страшно! Я боялся, что она меня оттолкнёт. Наверное, было бы легче, если бы мы не были друзьями. А так примешивался ещё и страх потерять друга. Поэтому я тогда и удрал из ангара, впервые поцеловав её в щёку.
И после, все эти годы, как контрастный душ. То счастье на всю катушку, то ревность, обиды и недоверие, раздирающие душу. И желание драться за неё. Не отдавать. Оберегать. Как легко, больно и ярко быть мальчишкой!
Все эти три месяца я старался не думать о Тане. У меня была другая задача. Но теперь она выполнена и мысли о самой лучшей девушке хлынули потоком, будто плотину убрали. Драться за неё я больше не буду. Ждать её – всегда. Нужна будет помощь - приду, даже если не позовёт. Прогонит – буду жить дальше. У меня есть любимое дело. Есть цель. Если Таня будет рядом – это станет самым большим подарком судьбы. Как бы то ни было, но последний, шестнадцатый, пункт моих принципов и есть самый главный.
Любить, дышать, жить.
* * *
Бедный Тарарах. Вроде бы вот он я, сижу перед ним, ан нету меня. Весь в мысли ушёл.
- Мне пора. Не известно, как там Тантик. Представляешь, больше трёх месяцев жеребёнок только лешаков и домовых видел. Одичал, небось, совсем… Я к тебе обязательно прилечу ещё. Надеюсь, что скоро.
Мой старый учитель готов расплакаться. Обнимает меня. На этот раз даже синяки не слишком большие останутся.
Как он опекал меня всё это время! Я всегда чувствовал, что он следит за мной, волнуется. Он даже в библиотеку спускался. Абдулла, как первый раз его там увидел, – чуть не испарился от удивления (Тарарах и библиотека – понятия несовместимые). Его молчаливая поддержка мне очень помогла. И ещё мысль, что не могу, не имею права сделать больно той, кого люблю всем сердцем. Пусть она меня не понимает. Слишком сложен я для неё или слишком прост – роли не играет. Я её люблю. И должен её беречь. Всё. Больше мне ничего не надо. Проблемы она сама себе создавать умеет. Моя помощь в этом не требуется.
* * *
Я шёл по коридору к себе в комнату, и во мне всё пело от нетерпения. Хотелось телепортировать прямо сейчас, ничего не собирая, ни с кем больше не прощаясь. Но я взял себя в руки и задвинул это желание. Не дело нарушать обещания, данные самому себе.
Сейчас я был рад просто видеть человеческие лица. Моих немногочисленных однокурсников, для которых я до конца дней останусь в своей вечной жёлтой майке, хоть её и нет давно. Младших, для которых я лишь странный друг Тарараха и их кумиров, Ягуна и Тани.
Что-то я постоянно о ней сегодня думаю. Может, из-за дня рождения? Как бы я хотел её увидеть!.. Но сначала дела.
* * *
В комнате меня уже ждал Ягун. Вид у него был озабоченный и недовольный.
- Что? Не удалось подобрать для меня достаточно каличный пылесос?
- С тобой не интересно. Вечно всё знаешь, - явно блуждая в мыслях, произнес он и тут же буквально взвился: – Кто из нас, в конце концов, телепат?
- Не ори. Ты, конечно. Просто не надо использовать своё лицо вместо доски объявлений.
- Ну тебя. У меня сегодня вообще ни одного работающего нет… Слушай, Ванька, плюнь ты на свой лес! Давай на Лысую Гору смотаемся, а?
Меня начал разбирать смех. С логикой Ягун сегодня явно не дружил.
- На чём?
- Да ну… Блин, маечник, ты ж, можно сказать, только появился, а уже куда-то намылился. Тебе жалко с другом побыть? Я, между прочим, тоже по тебе соскучился…
- Ладно, ладно. Подберёшь пылесос – залетай. А пока мне не на чем.
Без толку объяснять, что я всё уже обдумал. Он и так знает, что это не то решение, которое имеет смысл пересматривать. Просто действительно соскучился. Да и я тоже, если честно.
- Эх ты, друг называется, - Ягун никогда не умел долго дуться. – Ну что? Выскреб комнатку и айда в избёнку?
- Ну айда. Только сперва всё-таки к Сарданапалу.
* * *
- Кис-кис-кис.
- Р-р-р-ш-ш-ш.
Это Ягун со сфинксом обменялись приветствиями.
- Я так не играю… Почему он у тебя мурлычет, а на меня ругается?
- Уши ему твои за двадцать лет надоели. Хоть иногда уезжай из Тибидохса, чтобы он соскучиться успел. Глядишь, и у тебя замурлычет…
- Нет. Мне его мурлыканье не грозит. Он не строит на мой счёт никаких иллюзий. Ладно, сбегаешь от лучшего друга, так хоть быстрее! Душу не трави!
Вот здесь уже я не удержался и обнял это яркое лопушистое чудовище, помешанное на пылесосах.
* * *
Мы вошли в кабинет.
- Вижу, пылесоса тебе так и не перепало? – наблюдательность академика была на высоте.
- Вот он, – я ткнул пальцем в Ягуна, - грозился, что доставит мне транспорт. Так что всё на его совести. Кстати, комментатор, мне ещё и до работы как-то добираться нужно. Ты уж поспеши.
- Валялкин! Да свалишь ты отсюда когда-нибудь?! Простите, академик.
Глава Тибидохса смотрел на нас, как на любимых проказливых детей.
- Я прослежу, чтобы кто-то не забыл о своём обещании. Попрощались?
- Да! – ответили мы оба несколько резковато. Посмотрели друг на друга и рассмеялись. Всё напряжение сразу ушло.
- Бывай, маечник. Сегодня же отремонтирую для тебя технику. Завтра жди.
- Не зарекайся! Счастливо!
Больше слов не было. Сарданапал начал произносить заклинание. Я последний раз посмотрел на него и Ягуна. Взгляд академика светился лукавством, а Ягун… Его лицо сначала вытянулось, а после расплылось в широченной улыбке. Хотел бы я знать, что же он там подзеркалил. Но в этот миг всё завертелось и пропало.
* * *
Вот я и дома.
Первое, что я заметил, – пахнет пирогами. Но домовые не станут их печь! Особенно, если нет хозяев!
Я стал озираться, стараясь привыкнуть к полумраку моего жилища после яркого кабинета Черноморова. Что-то было не так. И не только в запахе дело. Изменилось само пространство.
Так, книги у меня явно не стояли столь аккуратно.
Занавески на окнах? Тангро быстро от них избавится.
Огнеупорные?! Ну и ну…
А что такое громоздкое у стены? КОН-ТРА-БАС?!
Сердце начало вытворять что-то немыслимое. Я думал, сейчас оглохну от его стука. Так вот что уловил наш телепат!
Нащупал стол. Опёрся, чтобы не упасть. Обернулся. Сел.
Напротив меня, положив голову на руки, сидя за столом, спала Таня. Я боялся разбудить её грохотом своего сердца. На столе стоял пирог. Возле пирога лежал мой дракончик. Я протянул к нему руку – он быстро залез на плечо и стал тереться о щёку.
- Соскучился, мелкий.
Я смотрел на неё и не мог насмотреться. Нежное лицо, мягкие волосы. Вспомнил, как мечтал о ней в том, другом, мире. Когда думал, что она лишь рисунок на песке. И потом мне было не важно, чья она девушка. Она есть, и я её люблю.
Мне захотелось дотронуться до неё. Протянул руку, но не решился. Рука так и осталась на столе, лишь в паре сантиметров от её ладони.
Другой рукой я отломил кусок пирога. Угостил Тангро (ему понравилось), съел сам. Это, конечно, наглость - портить чужие пироги. Но ведь это мой дом. Так что – извините.
Из-за печки вышел Прохор. Похоже, он рад меня видеть. Я жестом попросил его не шуметь и продолжал смотреть на такое до боли знакомое лицо.
Что-то в ней изменилось. Похоже, стала спокойнее. Какая она теперь? Что решит? Кто для неё я? Как мы будем общаться? Для меня это не так важно, но я не хочу даже случайно сделать ей больно.
Она пошевелилась и открыла глаза. Потом закрыла и, через некоторое время, снова посмотрела на меня. Удивление в её взгляде постепенно пропадало, уступая место… (Не может быть. Я чуть не забыл, как дышать.) С ТАКИМ теплом и ТАКОЙ нежностью она на меня давно не смотрела. Да что там давно. НИКОГДА.
Она заметила мою руку и накрыла своей. Я сейчас задохнусь. Наши пальцы переплелись и стиснули друг друга до боли. Не отпуская моей руки, она встала, приблизилась ко мне и взъерошила мои волосы. Я крепко обнял её за талию.
- Ты дома, - прошептала она мне в макушку. Как у неё просто получилось это сказать. Чуть помолчала и добавила: – И я.
Боги! Спасибо!
Я счастлив!
